Робин сказала Алану, что она никогда не опаздывает, не задумываясь, впрочем, что это будет колоссальным даже для неё враньём. Среди друзей ходили легенды о «пунктуальности» Вуд. Наверное, из-за её полного отсутствия. Некоторые учителя уже даже смирились, что первый урок для одной из их лучших учениц урок начинается минут на пять-десять позже, а Роуз, Джули и Клем давно привыкли, что Роби нужно говорить о времени встречи, отняв от него где-то пол часа. Только в этом случае она могла соизволить явиться вовремя.
Но Алану она сказала, что никогда не опаздывает. И не опоздала. Да, не опоздала, наверное, во второй раз в жизни. Ну а на свидание, пожалуй, даже первый.
Конечно, она не позволила себе прийти на пять минут раньше и нервно теребить волосы, не решаясь зайти. Нет уж, не дождётесь. Нервничать она не собиралась вообще. Да и времени, собственно, не нашлось – прибежав с квиддичной тренировки и переодевшись в первое, что попалось под руку, она, пытаясь обогнать время, почти в мгновением ока преодолела расстояние между гриффиндорской спальни до кухни. И надо же – успела. Вовремя, без опозданий. Мысленно делая себе пометку записать сегодняшнюю дату.
…Узнав, куда её приглашено, Робинс не без насмешки отметила про себя, что даже у некоторых слизеринцев есть фантазия – надо же, кухня, как романтично. Это даже импонировало ей – уютная обстановка кухни казалось особенно располагающей почему-то именно в осеннее время года. Туда-сюда снуют радушные эльфы, и можно непринуждённо развалиться на учительском столе. Почему-то ученикам всегда нравился именно этот стол – странно. Нет, у Смита определённо есть вкус.
Так думала Робин, стоя перед входом в кухню – натюрморте, изображающем жёлтую грушу. Вспомнилось, как шесть лет назад Остин впервые привёл её сюда и показал нехитрый способ открыть заколдованную дверь – необходимо просто-напросто пощекотать грушу. После проделывание необходимой процедуры дверь открылась. Робин ожидала увидеть кухню во всём её обычном великолепии – суетливая встреча эльфов, запах сегодняшнего ужина, дымящиеся котлы. И, наверное, Алана, такого же, как обычно. А желательно – ещё и весёлого.
Но нет.
Первое, что отметила Робин – ударивший в нос запах, приторно сладкий. Слишком приторно. Пахло, кажется, розами, но как-то искусственно, не по-настоящему. Совсем. Кухня сияла чистотой. И пахла тоже чистотой. Такого здесь не было никогда – за все те года, что Вуд заявлялась сюда, пропустив как-нибудь вечером ужин, или прогуливая что-нибудь. На какую-то секунду она даже была польщена, что всё это было сделано для неё – но только на секунду.
Свечи, белая скатерть, черный костюм, цветок. Мерлин… Любопытно, он сам додумался превратить это в высшей степени очаровательное место в маггловский ресторан?
Первой мыслью было тихо скрыться за дверью и там тихонько рассмеяться. Второй – рассмеяться прямо здесь. Впрочем, уничтожив эти ненужные мысли, Робин попыталась найти в этом всём положительные стороны.
Интересно, он рассчитывал, что Робин наденет маленькое чёрное платье, туфли на каблуке, будет приятно удивлена и царской походкой пройдёт к столу, очаровательно хлопая ресничками, возьмёт розу и снисходительно позволит пододвинуть себе стул? А что, это было бы забавно.
Но вот беда – в таком амплуа Робин никто никогда не видел. Даже она сама.
Она была в джинсах и спортивных туфлях – самая женственная обувь, которая обнаружилась в гардеробе. И это колоссально, удивительно не подходило к элегантному чёрному костюму Алана.
Наверное, это влияние друзей-аристократов со Слизерина. Наверное, любая приличная девушка, умеющая вести себя в обществе, должна быть польщена. Робин казалась вызовом всей обстановке – как будто её специально позвали себя, чтоб подчеркнуть вычурность, элегантность и пафос мероприятия.
Но всё же, необходимо признать, что уже только в этом самом был некий шарм. По крайней мере, необычно – пригласить в высшей степени антисветскую Робин в место, напоминающее аристократический приём.
- Ух ты. - наконец выдавила из себя Робин, стараясь улыбаться как можно более непринуждённо. – Сюрприз удался. Я польщена. Но я… немного не смотрюсь тут, тебе не кажется?
Она осталась стоять возле двери, не решаясь пройти дальше, по узкой ковровой дорожке, вдоль которой с обеих сторон горели свечи. В частности потому, что знала – непременно свалит одну из горящих свечей. Заложенная генетически неуклюжесть не очень-то помогает в таких случаях.
- Как ты это устроил? – всё-таки, восхищенные нотки в голосе присутствовали. Это вызывало по меньшей мере уважение. Всё-таки Робин была относительно польщена, - И где все эльфы?
Помещение было огромным, ведь оно соответствовало размером Большому Залу. Но эльфа не было ни одного – и не было слышно ни звука. Впрочем, можно было и догадаться. Жаль. Эльфы, наверное, немного разрядили бы обстановку. Уж разукрасили бы – точно.

Я редко пишу посты таких размеров, честное слово. Не обращай внимания, просто приступ давно не посещавшего меня вдохновения

Поумничали и удалили, молодцы.

Крис, не подсказывай ему.
А Клем права - я не такая истеричка, как она))

Алан, прости, что вчера не было поста, у меня выключили интернет как раз тогда, когда я его написала. >_< И весь вечер не включали.

- Ну, что ты, любимая. Не зная тебя, мог бы подумать, что ты не хотела сюда приходить. Тебе что-то не нравится?
Провокационный вопрос. Хотелось сказать, что всё это безумно красиво и приятно. И «очень мило с его стороны». Банальная фраза, которая, всё-таки, может сыграть решающую роль. И ещё хотелось убедить Алана, что он неправильно растолковал взгляд Робин – всё-таки она почувствовала острый укол назойливой совести, вспомнив свои мысли несколько секунд назад. Но вслух Вуд ничего этого не произнесла. Странная привычка, сохранившаяся с раннего детства – привычка, что ей всё прощается. Глупая и детская.
- Глупости. Но в этом костюме ты выглядишь просто ужасно, - без тени смущения сообщила Робин, а уголки губ сами собой полезли к ушам, и лицо озарилось улыбкой. Конечно, соврала.
Роби отметила старания Алана. Она вообще удивлялась – наверное, он даже слишком старался. Угрюмый, напыщенный и очень высокий – и от того ещё более недосягаемый, Алан раньше казался прямой противоположностью того парня, который стоял перед Робин сейчас. Оказывается, при определённых обстоятельствах все слизеринцы умеют приятно улыбаться. Не очень-то он и смотрелся в этой обстановке – Робин нравилось отсутствие аристократических манер, впитанных с молоком матери. Он определено не умел носить строгий чёрный костюм, пропитанный дорогими духами, но усердно учился этому – издержки слизеринского воспитания. С неприятным ощущением присутствия в голове здравого смысла Робин даже подумала, что это такая идиотская слизеринская привычка – сделать всё, из кожи вон вывернуться, но понравиться девушке. Не именно ей, Роби, а девушке в принципе.
Девушке, которая, в общем-то, всё равно не воспринимает его всерьёз. В присутствии Алана было весело и уютно – но в присутствии многих весело и уютно. Развлечение, приключение. Вуд даже не знала, дорожит ли она этими отношениями в принципе – но когда надоевшая гриффиндорская гордость снова интересовалась, возможно ли для неё использование человека в принципе, Роби сразу успокаивала себя тем, что мысль о другой девушке в объятьях Алана казалась ей, несомненно, очень неприятной. Она честно принялась влюбляться в него – и через какое-то время даже могла поздравить себя с относительным успехом. Во всяком случае, его присутствие было ей приятно. И радостно. Всегда.
И всё же, была ещё одна причина. Самая главная. Что-то, а вернее, кто-то.
Бывали дни, когда Робин совсем не думала об этом, и небо и солнце в эти дни были своих привычных цветов. И если бы таких дней было больше, Робин, наверное, уже была бы уверена, что влюблена по уши в Алана Смита.
Но были и другие – подернутые мутной серой пеленой сомнений и тоски, когда накатывала волна раскаянье, застарелое чувство вины и безысходность, - в такие дни меньше всего на свете хотелось видеть белозубую улыбку Алана…
- Тебе не хватает эльфов? Зачем они тебе? Ты пришла к эльфам или ко мне?
- Хм, дай подумать… Это сложн… Эй, Алан, поставь меня на место! – вскричала Робин, на секунду испугавшись, когда ноги потеряли непосредственный контакт с полом.

И я тебя люблю)))

Просьба Робин была успешно пропущена мимо ушей, и Алан благополучно транспортировал девушку до стола. Вуд с самым деловитым и непринужденным видом, на какой была способна, мягко высвободилась из его объятий. А впрочем, в этом не было необходимости – Алан поставил ее на пол очень легко, почти не напрягаясь, будто она была не девушка вовсе, а какая-нибудь почти невесомая пушинка.
Роби никогда не переставала этому удивляться.
Щекой почувствовала вдруг теплое прикосновение руки и едва заметно приблизилась к Алану, почему-то улыбаясь.
- Ты сегодня такая красивая.
Мерлин, но я ВСЕГДА такая… Не лучше, не хуже, ничуть… Зачем же…
Прекрати придираться к каждому слову.
Бархатное, едва ощутимое прикосновение губ, учащенное дыхание и…
Поцелуй, - пронеслась обреченная мысль, но Алан вдруг отскочил, как ошпаренный. Наверное, это выглядело стремительнее и резче, чем он ожидал.
А не устроено ли это все только для того, чтоб в результате со мной переспать? Наверное, это безумно круто, когда тебя все хотят, да, но…
«Но» Робин так и не придумала, а между тем чуть было не ляпнула это вслух. Но это «но» определенно должно быть очень веским и существенным.
Всячески пытаясь скрыть всепонимающую насмешку, которая тут же появилась вместе с осознанием причины всего этого, Робин скрестила руки на груди и оперлась об стол. Молча, вскинув брови, наблюдала за Смитом, снявшим пиджак. Робин на какую-то секунду даже поймала себя на мысли, что залюбовалась Аланом – и все-таки парень был красив, чего уж греха таить… Уголки губ снова дрогнули, пришлось вновь подавить непрошенный смешок – для этого Робин вернулась к созерцанию чудесно преобразованной кухни. Хотя какая кухня, теперь она походила не на кухню вовсе – на дворцовый зал какой-то. Стены, оказывается, здесь имели светлый оттенок персика – раньше почему-то этого не было заметно, раньше они были просто кухонными стенами, тусклого кухонного цвета. Мраморный пол начищен был до блеска – наверное, для создания этого «эффекта чистого пола» здесь трудилось множество эльфов-домовиков, и у Робин появилось неприятное ощущение, что мало кто обрадовался бы, узнав, что творится в их обиталище сейчас. Забавно, а если кто-нибудь сейчас сюда войдет, что будет?.. Сменят вход, и ученикам будет совсем запрещено сюда входить?..
А ведь и так запрещено, мрачно подумала Робин. Хотя, когда, собственно, ее это останавливало. Не ищет же она повода поскорее смыться отсюда, в самом деле, ерунда…
- Ты проголодалась?
- Нет, - просто ответила Робин, пожимая плечами и поворачивая голову к Алану. И снова чувствуя укол совести. Она никогда не научится достаточно скрывать свои мысли, наверное…
- Прошу. - Смит картинным жестом отодвинул стул, видимо, приглашая Робин садиться.
Но она не спешила.
Это твой парень, Робин Вуд. Посмотри повнимательней. Вот это. И ты ничего не сможешь с этим сделать – у тебя никогда не хватит духа честно сказать ему то, что ты думаешь. Никогда. И смолчать тоже не сумеешь. А еще перед тобой вовсе не благородный гриффиндорец, так что ты, дорогуша, определенно попала. Радуйся.
Чертов голос здравого смысла. Чертовы нелепые мысли, которые лезут в голову в самый неподходящий момент…
- Что? Почему ты всегда так странно на меня смотришь?.. – вдруг спросила Робин. Алан смотрел на нее странно, исподлобья, пытаясь придать своему лицу выражение, как в фильмах про коварных соблазнителей.
- Ладно, забудь, - предложила Робин, тряхнув голову, отгоняя мысли, словно назойливую муху. Подошла к Алану и села… не на стул, а легко подтянулась на руках и уселась на столе, как раз напротив парня. По привычке.
- А я соскучилась, - невинно сообщила она, по привычке склонив голову на правый бок.

Глаза Алана потемнели – злится?.. Конечно, злится… Оба ведь прекрасно понимают, что будет дальше. Нет ничего проще, чем рассчитать все последующие действия обоих. Этот спектакль уже множество раз повторялся, но Робин ни разу не обиделась, не послала парня и даже не завела «серьезный разговор». Наверное, где-то в глубине души она понимала, что это просто развлекает ее – в очередной раз посмеяться над Аланом, просто посмеяться. Она упивалась его слабостью, и где-то на задворках сознания иногда рождалась странная мысль – а вдруг однажды… события начнут разворачиваться по-другому?..
Расстояние между парнем и девушкой резко сократилось. Живописную картину кухни полностью заслонил собой портрет Алана, знакомый до каждой мелочи. От взгляда резко стало как-то не по себе – наверное, впервые в жизни. Все тело моментально напряглось, словно струна, сработал защитный механизм – и девушка по инерции отодвинулась назад, хотя это, конечно, бесполезно. Смит молча приступил к тому, чему собирался. Робин отругала себя за легкомысленность, решила, что это будет последняя их встреча и… ответила на поцелуй. Запретила себе любые вольности, вспомнила, где они находятся и так далее по списку и… просто расслабилась. Хотя, разумеется, ничего подобного делать не собиралась. Внутри неожиданно обнаружилось что-то мучительно-сладкое и приятное, рука сама метнулась куда-то вверх, к парню.… А второй рукой, которая она оперлась о стол, вдруг почувствовала холодное прикосновение хрусталя. Одно резкое движение – и бокал полетел вниз, раздался звон стекла, и этот резкий звук вернул обоих к действительности – видимо, к счастью.
- Я тоже соскучился. – откуда-то раздался голос Алана и Робин гневно подняла на него взгляд.
- За мной, ты уверен? Не за чем-то другим? – язвительно переспросила Вуд, к которой вернулись все прежние ощущения, включая ироничный настрой. Она почти с отвращением осмотрела позу, в которой оказался Алан, и попыталась высвободиться – но тщетно. – Отпусти. Продолжения не будет.
Как же ты ошибаешься, Алан, если думаешь, что я издеваюсь над тобой… Издеваюсь я как раз над собой, но по-другому просто не могу. Я смеюсь над тобой, все время, потому что мне больше ничего не остается. Я не могу объяснить, почему я снова не позволила тебе этого сделать, ты не поймешь. Как ты можешь понять, если я и сама с трудом понимаю… Ты думаешь, это типичная гриффиндорская гордость, ты ошибаешься… Я боюсь возненавидеть тебя, и не хочу этого. Ты не думал, почему я с тобой?.. Я доверю тебе, не понимаю, правда, почему… И потому не могу тебя бояться. Ты считаешь меня наивным ребенком, и ладно, считай. Наверное, я и правда кажусь такой – все считают… Ты ведь не знаешь… Как легко я могу понять тебя, сейчас… Надеюсь, однажды я сумею тебе все это объяснить.
Я знаю, что страсть по сути своей всепоглощающая, и поэтому не смею поддаваться инстинктам. Потому что это именно инстинкт, а я, как ты помнишь, гриффиндорка, меня с пеленок учили отличать инстинкты от чувств. Я не очень-то и согласна с этой моралью, но она слишком прочно обитает у меня в мозгу, уже пустила корни, наверное. Я никогда от нее не избавлюсь. Я не смогу тебе объяснить банальную вещь – что есть понятия «любить» и «не любить», но в твоем понимании они слишком ничтожны, ты не веришь в них. А я не хочу в них верить, но знаю, что они есть. Знаешь, как в детстве нас пугали всякими чудовищами? Мы не хотели в них верить – кто же хочет верить в страшное и непонятное…  Но откуда-то были убеждены, что они есть. Так и сейчас.
А я?.. Интересно, почему я? Первая попавшаяся более-менее сговорчивая и неплохая внешне гриффиндорка? А почему?.. Неужели слизеринские красавицы хуже? Не думаю… У меня что, встроенный магнит на слизеринцев вроде тебя?.. Черт, и почему я не могу сказать тебе все это вслух…
Робин поспешно отвела взгляд в сторону – понимая вдруг, что все еще смотрит на Алана, отрешенным и задумчивым взглядом.

У меня трагическое и лирическое настроение сегодня, поэтому стеба, увы, не будет. Извини за такую редкость постов. Обещаю в дальнейшем буду писать их быстрее.

Отредактировано Robin Wood (2009-02-13 18:25:36)

- Что? То есть ты хочешь сказать, что я, как чертов примерный мальчик-паинька, все это делал, думая о другой, что эта вся херня - вонь сраных цветов, злоикучие свечи, вся такая обстановка - это все зря, да?
Робин на секунду задумалась. Ощутила сильный укол совести, потому что Алана был прав, как никогда. Кожа на лице пошла красными и белыми пятнами, и девушка, опустив глаза, слезла со стола. И все-таки, она была бы не собой, если бы не попыталась опровергнуть обвинения.
- Ты даже не потрудился меня услышать… - медленно протянула она, решившись кинуть быстрый взгляд на слизеринца. Увидела, как тот закипает от злости, и тут же отвела глаза – стыдно. – Смотря что для тебя – зря. Если ты рассчитывал таким образом наконец переспать со мной – тогда да. Зря.
Вуд поджала губы и сама удивилась собственной дерзости. Ни с кем и никогда она не позволяла себе вести себя так, как с Аланом. Ни над кем, кто искренне пытался ее порадовать, она не смеялась втихую и не старалась докопаться до какого-нибудь изъяна.
- Я, я изображаю из себя великодушного доброго и учтивого кавалера, чтобы тебе угодить! Не каждой девушке, заметь, тебе!! Остальные более сговорчивые. Из за тебя, я перестал быть похожим на себя...
- Вот как! – вдруг вскипела Роби. Предпоследнее предложение ей не понравилось. Краска мигом сошла со щек, а Вуд выпрямилась и посмела взглянуть на Смита – прямо в глаза, - А зачем? Раз остальные более сговорчивые? Вот надо было их сюда и привести, изображать перед ними учтивого кавалера и они, конечно, сразу кинутся тебе в объятья! Ты сам предпочитаешь вести себя со мной, как половой коврик, и ждешь, что о тебя не будут вытирать ноги!
Повисла неловкая тишина, и Робин вдруг поняла, что очень сильно перегнула палку. Очень сильно. Ругая себе последними словами, она испуганным и извиняющимся взглядом посмотрела на парня и тут же отвернулась. Не выдержала взгляда. В комнате неожиданно стало очень жарко, и потому, наверное, она чувствовала, как щеки пылают огнем. Чувство раскаяния не заставило себя ждать, и в следующую секунду Вуд осознала, что обязана немедленно попросить прощения, иначе всю следующую неделю не сможет спать. Да и вообще, как она… посмела… такое сказать?.. Это ведь Алан… Она ведь никогда не желает сознательно его обидеть, это получается само собой... Алан, которого она знает и… любит?.. В какой-то мере… Может быть.
- Что? Что тебе надо? Чего ты хочешь?
- Не знаю, - поспешно ответила Робин, чувствуя, как вспотели руки. Смит подошел к ней очень близко, почти вплотную. Девушка попыталась считать количество волосков в бровях – говорят, успокаивает, когда нечего сказать. Но почему же нечего… Робин оставила это идиотское занятие, виновато вздохнула и посмотрела в глаза парню. В них зловеще отражались огоньки пылающих свечей. – Послушай, прости меня, пожалуйста. Не знаю, что ты там обо мне себе напридумывал, но я и правда своенравная, самодовольная гриффиндорская сволочь… И всегда такая была…

Я попыталась написать меньше, но получилось не сильно, извини)

- То есть для тебя я животное, которому необходимо удовлетворять только низшие потребности? Неудивительно, что ты так редко ищешь встреч со мной.
Робин обреченно смотрела в пол. Ну что ж, дорогая, ты сама доигралась. Сама, никто тебя не заставлял и не просил. И отдуваться тоже сама будешь.
- Действительно, - пробормотала девушка, но отвечать на вопрос не стала. А зачем? Если она хотела, своими действиями могла бы разозлить намного больше, чем словами. Собственно, именно это она сейчас и сделала. Сказать парочку гадостей можно в дополнение, но после этого с Аланом можно распрощаться – а Вуд все-таки не хотела этого…
- А чего ты хотела, королева? Чтобы с тобой я вел себя также, как и с остальными?
Идиотка! – пронеслась сердитая мысль по отношению к самой себе. Робин смотрела неуверенно, но сердито, и твердо решила не отводить глаз.
- Нет, не хотела бы, - процедила она, - Сам знаешь, что не хотела бы.
- Извиняешься... Это самый простой вариант - просто сказать "прости", полагая, что после этого я все прощу и забуду, потом опять наговорить или наделать гадостей, опять наивно похлопать глазками, мурлыкнуть "прости" и опять по кругу?
- Ну что ж, раз ты так считаешь… Раз для тебя мои извинения ничего не значат… Отлично, можешь даже не проверять! – великодушно разрешила Вуд, неожиданно вспыхнув. Еще одна дурацкая гриффиндорская черта характера – даже понимая, что не права, она не сможет себя остановить. Обиженная гордость – ее, видите ли, такую расчудесную, посмели обидеть, и гордость требовала ответить тем же. Даже если все остальные ощущения были против. Эта привычка уже множество раз сыграла не на руку Роби, но бороться с ней она не могла – не умела просто.
Девушка проводила Смита взглядом до самого окна. Тот закурил и отвернулся от нее. Робин стояла в смятении, не зная, что сказать дальше. О своих словах, конечно, она уже успела пожалеть. Сейчас Робин, наверное, просто уйдет. Даже наверняка. Ну а что сказать еще?.. Сказать нечего… Завтра она, возможно, попросит прощения, а Алан, конечно, простит – не сможет по-другому, Вуд почему-то была в этом уверена.
- Что ты сейчас сделаешь, Вуд, сбежишь?
- Именно так, - вырвалось у девушки. Быстро осмотрев кухню и еще раз выругав себя за то, что совершенно не оценила этого, стремительно вылетела из помещения. Интересно, попытается ли остановить?..

Все... Последний пост... Спасибо, Алан, за замечательную игру.

Кажется, она уже давно разучилась создавать «эффект конфетти». А может быть, даже не только для Алана. Пора пересмотреть свои приоритеты, всю логическую цепочку от принципов Робин до ее поведения со слизеринцем. Раньше все складывалось четко и просто – кусочки мозаики идеально подходили друг к другу, получился простой и понятный узор. Она знала что, почему и как ей нужно делать. Ничто не противоречило ни принципам, ни планам, ни желаниям, разве что, возможно, чувствам – совсем чуть-чуть. 
Так было легче и интересней. От сложных головоломок Робин устала – она не привыкла к ним и не хотела привыкать. Но сейчас они появились вновь.
Вот почему он до сих пор ее терпит?.. Ни одной очевидной причины не было.
Почему она себя так ведет? Ну, понятно, у нее-то и в мыслях не было беречь отношения.
Почему не было?..
У самой двери наконец произошло то ожидаемое, чего хотелось во что бы то не стало избежать. Алан догнал ее и прижал к себе. Робин сначала напряглась, не поддаваясь и неотрывно смотря в одну точку – на сверкающую возле стола свечу, более яркую, чем все остальные. Свеча дрогнула, а Робин наконец расслабилась, положив голову парню на плечо.
Она не боялась уйти и больше не вернуться. Не было страха остаться одной или разорвать ниточку, связывающую Алана и ее. Она, наверное, подсознательно пыталась показать ему – прости, это все равно ненадолго. Я не собираюсь из-за тебя менять свои привычки, ограничивать себя, не спать из-за тебя по ночам, пытаясь решить, что же с тобой делать. Ничего невидимого, неуловимого, теплого и хрупкого, что можно разбить и уничтожить, нет. Не судьба, наверное.
Хорошо, когда любая проведенная вместе секунда – в радость. Хорошо, наверное, ощущать чужие объятья и при этом чувствовать себя счастливым. Вот так вот просто стоять – и не считать секунды, не размышлять, что будет дальше, не ждать какого-то финала. И что же он, интересно, сделает?.. Хорошо, сегодня это закончилось так, а завтра Робин успеет добежать до двери прежде, чем Алан ее остановит. И не будет жалеть, мучаться. Может быть, вообще не подойдет больше… И что он сделает тогда?.. Попытается вернуть все на круги своя?.. Давно пора все менять. В конце концов, кульминация этого действия уже давно на подходе, она даже заранее решена, но не встречается подходящий случай… Или просто кто-то из них его оттягивает?..

- Чего ты хочешь? Если скажешь, что тебе надоело или что-то не нравится, всегда можно либо разойтись, либо достойно решить прблему, а не скрывать что-то и мучаться, боясь сделать что-либо не так, однако, продолжать это делать. Сейчас все зависит от тебя. Если ты скажешь уйти - я уйду. Совсем, и возврата не будет. Скажешь остаться - я останусь. Но не может все оставаться так, как сейчас.
Это напоминает дешевый маггловский романчик в мягком переплете или сериал… Может быть, он прав? Чего ты хочешь… Чего я хочу?
Робин попыталась посмотреть Алану в глаза по возможности честно. Насколько они все-таки не похожи… Кроме отличия в факультетах, характерах, привычках, обществе, приоритетах и поведении, самое главное отличие не было на лицо. Сейчас Роби просто начала понимать – стоит она, капризный глупый ребенок, и абсолютно взрослый человек в лице Алана. Она творит, что ей вздумается, он расхлебывает всю кашу и слова ей не говорит. Он пытается с ней серьезно поговорить, а она не может даже понять, что от нее требуется…
- Я не хочу, чтобы ты уходил… - тихо сказал Робин, опуская взгляд в пол. – И больше сказать мне нечего…
Упрямо рассматривая собственные кеды, девушка решила не замечать пристального взгляда, продолжающего сверлить ее. Не получилось – сразу становилось некомфортно  неуютно, и вообще эта ситуация не нравилась Робин. Она боролась с навязчивым чувством вины, сожаления, и странно – поняла вдруг, что сказала правду. Она не хотела, чтоб Смит уходил. Ни сейчас, ни потом. Это осознание вдруг показалось таким простым и радостным, что Робин немного успокоилась. Ну и ладно, пусть все будет так, как он хочет. Она научится вести себя… нормально. Как подобает. Она докажет, что Алан не ошибся, ладно! По крайней мере, попробует. По крайней мере, до тех пор, пока это не будет ей в тягость.